Последняя песня энецкого народа

К проблеме сохранения наследия этнической культуры можно привлечь внимание разными способами, например, средствами видео-арта. Современный художник Ксения Мчедлидзе посвятила перформанс “Последняя песня” умирающему энецкому языку и проблеме исчезновения малых народов Урала, и об этом событии стоит рассказать более подробно.

Энцы – один из коренных самодийских народов Урала. Согласно переписи 2002 года, их оставалось всего двести один человек, из которых на родном языке разговаривало только шестьдесят девять. При этом, шестьдесят восемь носителей языка проживали на полуострове Таймыр, и только один – в Свердловской области, в поселке Полевской. То есть не так давно где-то в низовьях Урала жил в одиночестве человек, владевший умирающим языком, но не имевший с кем на нем изъясняться. Звали его Олег Иванович Николаев – в Советские Союзе энцам давали русские имена и фамилии – и недавно его не стало. Вместе с Николаевым ушла еще одна частица древнего наречия. Возможность его изучить и сохранить. Пополнилась тишина. И точно в этой тишине, на фестивале “Овес-2019”, художница Ксения Мчедлидзе провела видео-перформанс “Последняя песня”, который одновременно являл собой и эпитафию и воззвание.

В основу арт-проекта Мчедлидзе легла народная энецкая песня, записанная советским этнографом Г. Н. Прокофьевым в 1930-е годы. А точнее, несколько строчек: “Там хорошо живут, люди хорошо живут,/ Там сейчас тепло, на небе солнце,/ Люди хорошо поют на моей земле”. В видео-работе Ксения выписывает планемем энецкие руны из песни. Озарив темноту мимолетной вспышкой, огненные линии пропадают. Так, слово за словом, художница, словно в последний раз, “пропевает” этот народный текст, создавая ощущение хрупкости языка, который исчезает на наших глазах.

Принято считать, что словесность – фонетические, ритмические и грамматические свойства речи – если не формирует, то диктует мировосприятие. Перформанс “Последняя песня” развенчивает этот миф, обращаясь к языку, который существовал задолго до того, как появились мифы. Возвращая нас к базисной, по сути, первобытной, форме коммуникации, где слово – это вспышка света в кромешной темноте, Ксения Мчедлидзе соединяет две точки в континууме древнего наречия: момент зарождения и момент вымирания. И руны, которые на видео художницы возникают так же – линией между вспышками пламени – становятся интуитивно ясны, понятны нам, не знакомым с энецким языком. Мы не слышим голоса, не имеем возможности сложить звуки в слова, а интонацию в предложения. Лишь видим определенные знаки. Но эти знаки несут собой и настроение и сообщение и намерение. «Мы ещё существуем. Мы здесь. Узрите нас. Поймите нас. Спасите нас». На долю секунды мы не просто слышим, мы чувствуем – энцев. Таким образом – словесность не диктует восприятие. Лишь корректирует форму его передачи остальному миру.

Художнице удалось выразить и эфемерность культуры, как чего-то нематериального, подобного свету от огня, вокруг которого собирались древние люди, и фундаментальное свойство языка, как уникального культурного кода, – освещать темноту вокруг человека, озарять ее смыслами. Видео-арт Ксении Мчедлидзе оставляет открытым только один вопрос: «хорошо» ли, нам, людям, о которых, возможно, энцы сложили эту древнюю песню, «там, где тепло» – то есть много веков спустя, в наше время на их земле? «Хорошо ли {теперь} поют люди»?

Перформанс создан при поддержке Свердловского областного краеведческого музея.

Автор: Илья Платонов